Исторический обзор
Логинов К.К.
Институт ИЯЛИ
Карельский научный центр,
Г. Петрозаводск
О динамике некоторых элементов культуры вепсов, карел, русских
в процессе их расселения на территорию Карелии
Современная точка зрения российских археологов на время появление на территории Карелии первых носителей финно-угорских языков сводится к тому, что они продвинулись сюда из Приуралья в начале железного века – в сер. 1 тыс. до н. эры (Археология Карелии 1996: 5-6, 371, 375). Считается, что древнейшие финно-угры на Русском Севере являли собой некую прибалтийско-финско-саамскую языковую общность, которая, просуществовав около 500 лет, распалась на прибалтийско-финскую и саамскую (Korhonen 1981; Муллонен 1991:190-191; Муллонен 1994: 118-119). Территория Карелии целиком входила в северно-таежную зону Русского Севера, где формировались «протосаамы», трансформировавшихся затем в саамов.
В орбиту мировой цивилизации саамы Карелии стали втягиваться в середине 1 тыс. н. эры, благодаря участию их в сбыте мехов в район Волго-Камья (Археология Карелии 1996: 296). Однако объектом колонизации Карелия стала только в конце 1 тыс. н. эры в связи с расцветом тоже меховой торговли, но уже на Волжско-Балтийском торговом пути.
Саамы Карелии, как и большинство коренных народов северной Европы и Азии, были «классическими» (см.: Симченко 1975) охотниками на дикого северного оленя, совмещавшими охоту мясного направления с рыболовством. Охота же на пушного зверя носила у них второстепенный, подсобный характер. К тому же саамы были исключительно миролюбивым народом и серьезных конфликтов воинственными пришельцами у них, видимо, совсем не много. Привлеченные собольими и бобровыми угодьями Карелию в Х-Х1 веках стали осваивать представители Приладожской чуди, которая, как считается, приняла самое непосредственное участие в формировании вепсского народа (Бубрих 1947, 1971; Пименов 1965). О продвижении Приладожской чуди в Карелии можно судить по памятникам, оставленным ею на реках Видлице, Тулоксе и Олонке (восточное Приладожье), а также в устьях рек Суны и Шуи (западный берег Онежского озера), в Уницкой и Челмужской губе Онежского озере (Археология Карелии 1996: 288). Таким образом, ею были в Карелии перекрыты все главные пути продвижения пушнины в Поволжье и Финляндию. В погребальных курганах чуди нет земледельческого инвентаря, но много оружия. Это говорит о том, что освоение Карелии Приладожской чудью носило, прежде всего, военно-даннический характер. Однако на селище в Челмужах археологами были обнаружены не только кости лошадей, но многих других домашних животных (Спиридонов 1988), а это уже свидетельство серьезных колонизационных намерений Приладожской чуди в Карелии.
Помимо военно-торгового колонизационного потока в Карелию из южного и восточного Приладожья в Х - середине Х1 веков был направлен поток промысловой колонизации. Артели промысловиков, которые специализировались на добыче меха, освоили едва ли не всю Карелию, кроме приграничных с Финляндией территорий (Археология Карелии 1996: 274). Так предками вепсов были проторены пути для будущей оседлой колонизации ими Карелии. Однако, к концу Х1 века резко изменились политические условия в Северной Руси и эпоха безраздельного господства древне вепсских колонистов в Карелии закончилась Важнейшим для Русского Севера событием Х1 века стало подчинение в 1071 году Новгороду города Ладоги (Старой Ладоги), господствующий класс которого составляли варяги, представители Приладожской чуди («кольбяги», «келябии», «кулфинги» и «кулпинги» скандинавских саг) и значительно меньше - славянский этнический элемент (Мачинский, Мачинская 1988; Мачинский 1998; Джаксон, Спиридонов 1990; Лебедев 1997). Старая Ладога - изначальный организатор колонизации территорий Карелии и Заволочья, старинный союзник Киева, утратила свои былые позиции. Начался новый, по Т.А. Бернштам - "новгородский" (Бернштам 1978), этап в истории колонизации Русского Севера.
С началом «новгородского» периода привилегированным союзником Новгорода на Севере стали карелы. В 1Х-Х веках они формировались как народ на Карельском перешейке, а в Х1 веке уже расселились в Карелии, в северном Приладожье (Кочкуркина 1987). Погребения карел той эпохи в изобилии содержит боевое оружие, что говорит о том, что они в Х-Х1 веках, подобно Приладожской чуди, занимались войной и торговлей, но экспансия их была обращена в сторону Финляндии. Новгород, подчинив себе Старую Ладогу, предоставил карелам «карт-бланш» для расселения их на север и восток. Однако Русский Север оказался уже частично заселен (саамы в расчет колонистами серьезно никогда не брались) народом, находящимся на одном и том же с ними уровне социального и экономического развития. Поэтому при продвижении на территорию Карелии древние карелы вынуждены были обходить участки, плотно заселенные древними вепсами. Именно поэтому им не удалось освоить территории Ладожско-Онежского перешейка восточнее Олонца и реки Важенки. Колонизационные потоки карел прокатились в Поморье и Заволочье несколько севернее. Вокруг озера Сямозера, по рекам Суне и Шуе, где древне вепсское население было более редким, чем на Олонецкой равнине, карелы селились чересполосно с ними и с саамами, а в итоге сформировали людиковское подразделение карел . В Поморье до подчинения Великого Новгорода Москве (до 1478 года) карелы преобладали самым решительным образом. Они были расселены на участке от Кольского полуострова до устья Северной Двины в многочисленных поселениях, которые до настоящего времени не сохранились (Бубрих 1971: 17). В русской части Карелии карельская колонизация преобладала к северу от линии: Кижи – город Пудож. Только в районе озера Водлозера она заметно поднималась на север (примерно до среднего течения реки Илексы). Такое разделение территории русской части Карелии на две части, как представляется автору, прослеживается по преобладанию карельского культурного субстрата к северу от указанной линии. Примерно те же выводы сделал С.А. Мызников, исследовав субстратную лексику говоров Обонежья и Пудожья (Мызников 1994).
Оседание на местах карел, как и древних вепсов, происходило не сразу. Потребовался особый переходный период, во время которого окончательно были исчерпаны возможности пушной колонизации края.
Представляется, что в период с середины Х1 по ХШ век включительно, в Карелии совершался переход от присваивающего типа хозяйства к производящему. Для первого в течение предыдущих шести тысяч лет были удобны поселения на песке, чаще всего в приустьях или истоках рек, где их и обнаруживают археологи. С переходом к производящему способу подобные участки перестали устраивать людей, на них перестали селиться. Однако и земледельческие поселения-деревни с их полями, покосами и выгонами возникали не сразу. Расселяясь по Северу, в переходный период древне вепсские и древне карельские колонисты, обитали во "временно оседлых" поселениях (Логинов 1995).
Временно-оседлый образ жизни сложился в результате привнесения на Север, в том числе в Карелию, основных навыков подсечного земледелия, вполне совмещавшихся с охотой то на одной, то на другой территории. В Сямозерье, расположенном в Карелии на широте города Петрозаводска, возникновение подсечного земледелия датируется радиоуглеродным методом по пыльце ржи в донных отложениях временем около 1020 года н. эры (Экман, Журавлев 1986: 53; Археология Карелии 1997: 303). Нетрудно заметить, что 1020 год приходиться как раз на то столетии, в которое люди в Карелии перестали селиться в приустьях рек и на песчаных участках, что было характерным для предшествующих исторических эпох. Залив Лахта на Сямозере, донные отложения которого дали указанную дату, был первоначально колонизован древними вепсами. Но, надо заметить, что и древние карелы, и Приладожская чудь изначально контактировали с территориями на Ижорской возвышенности, на которой подсечное земледелие практиковалось еще с Х века. Так что ни у того, ни у другого народа приоритета при первоначальном распространении навыков земледелия в Карелии не было.
Хозяйственный уклад при временно-оседлом образе жизни, как представляется, базировался на двух основных отраслях: промысле ценного пушного зверя и подсечном земледелии. Рыболовство, охота мясного направления, собирательство (возможно разведение мелкого рогатого скота) были подсобными. Небольшие подсечные участки, охота и рыболовство обеспечивали средства к пропитанию, а пушной промысел - товарную продукцию. Поскольку интересы пушного промысла на начальном этапе "переходного периода" превалировали над интересом земледельческим, подсеку приближали к местам промысла, а не наоборот. Именно это обеспечивало высокую подвижность небольших коллективов, например тех же карел, позволившую им расселится в относительно короткие исторические сроки на значительное отдаление от первоначальной территории обитания этноса. В Х11 веке они уже появились в устье Северной Двины (Бубрих 1947: 17), а в ХШ веке – на озере Кубенском. В 1251 году первые русские монахи на озере Кубенском (в Заволочье) жаловались белозерскому князю Глебу Васильевичу на притеснения от чуди и карел (Бубрих 1971, с.10, 17). Возможно, оба народа в тот период не только промышляли зверя и пахали пожоги, но и не брезговали, как в древности, грабежом.
Самые первые оседлые поселения, однако, возникли вовсе не в результате оседания на местах временно-оседлых коллективов. Петрозаводский историк А.Ю. Жуков вычислил, что какая-то часть из большого числа сбежавших в 1220-х годах из посвирских погостов крестьян (имоченцев), осела под именем «вымоченцев» в Заонежье в районе Толвуи (Жуков 1997-98: 19). Нам представляется, что тогда же могла появиться на средней Илексе деревня Коркиничи (Коркала), а в районе Кижей – деревня Оятевщина. Система погостов с тяготеющими к ним постоянными поселениями в Карелии сложилась после того, как сюда в последней четверти Х1У века переселилось большое число русских крестьян из Псковско-Новгородских земель (Логинов 1994:10). Здесь им не угрожали ни немецкие рыцари, ни набеги татар. После этого в южной Карелии пришлось прекратить подвижный образ жизни и перейти на оседлость остаткам местных саамов. Недостаток свободных угодий в средней и северной Карелии не позволял им в массовых масштабах откочевывать на север. Среди оседлых русских, карел и вепсов они должны были быстро перейти к оседлости, заняться земледелием. Механизм оседания на землю и ассимиляции саамов хорошо показан К. Вилкуна на примере Финляндии (Вилкуна 1970).
Русские из Ростово-Суздальских земель активно начали заселять юго-восточную Карелию только после подчинения Ногорода москве в 1478 году. На отдельных территориях Пудожья этот поток мощно перекрыл дославянскую и новгородскую колонизацию. В Заонежье же культурные традиции этой волны проникали лишь редкими островками. Поэтому явления, уникальные для Заонежья, можно обнаружить в качестве повсеместно бытующих на путях проникновения носителей ростово-суздальских традиций из Белого озера в Карелию, то есть в юго-восточном Обонежье и северном Белозерье.
Земледелием в условиях Карелии можно было лишь обеспечить пропитание. Чтобы платить налоги, приходилось вести комплексное хозяйство, заниматься промыслами . В ХУ-ХУ11 веках хорошие заработки были в Поморье на соляных варницах, что и привлекло новое население. Часто это были русские или обрусевшие вепсы. Анализ заимствованной лексики Карельского Беломорья, произведенный И.В. Сало, показал, что 40 % ее восходит к карельскому языку, 39% - к вепсскому, 10% - к саамскому и 2% к финскому языкам (Сало 1971: 57). Можно утверждать, что после заселения Поморья этническая карта Карелии изменилась только за счет обрусения территорий карел и вепсов. Активнее всего оно происходило в ХУ11- ХУШ веках.
Источники и литература:
Археология Карелии 1996 - Археология Карелии. Петрозаводск, 1996.
Бубрих 1947 - Бубрих Д.В. Происхождение карельского народа. Петрозаводск, 1947.
Бубрих 1971 - Бубрих Д.В. Русское государство и формирование карельского народа // Прибалтийско-финское языкознание. Вып.5. Л., 1971, С.3-22..
Вилкуна 1970 - Вилкуна К. Функции древней лопарской деревни. Хельсинки, 1970.
Джаксон, Спиридонов 1990 Джаксон Т.Н., Спиридонов А.М Древнескандинавские письменные источники // Письменные известия о карелах. Петрозаводск, 1990, С.97-132.
Жуков 1997-1998 Жуков А.Ю. Карелия в средневековье. Х-ХУ вв. Петрозаводск, 1997-1998 / рукопись.
Лебедев 1996 - Лебедев Г.С. «Скандовизантия» и «славотюркика» как координаты русского национального самосознания // Полярность в культуре, вып.2, 1996, С.35-92.
Логинов 1993 - Логинов К.К. Материальная культура и производственно-бытовая магия русских Заонежья. СПб., 1993.
Логинов 1995 - Логинов К.К. Этническая история и этнографические особенности русских Водлозерья // Природное и культурное наследие Водлозерского национального парка. Петрозаводск, 1995, С.197-205.
Мачинский 1998 – Мачинский Д.А. Этносоциальные и энические процессы в Северной Руси // Русский Север. Спю., 1998, С.3-29.
Мачинский Мачинская 1988 Мачинский Д.А., Мачинская А.Д. Северная Русь, Русский Север и Старая Ладога в УШ – Х1 вв. // Культура Русского Севера. Л., 1988, С.44-58.
Муллонен 1994 – Муллонен И.И. Очерки вепсской топонимии. СПб, 1994.
Муллонен 1991 – Муллонен И.И. Этноисторические материалы топонимии Межозерья // Белозерская весь. Петрозаводск, 199, С.187-197.
Мызников 1994 - Мызников С. А. Лексика прибалтийско-финского происхождения в русских говорах Обонежья. Атореф. канд. фил. наук. СПб., 1994.
Пименов 1965 - Пименов В.В. Вепсы. М.: Л., 1965.
Сало 1971 – Сало И.В. Из истории взаимоотношений вепсов, карел и русских карельского Беломорья // Прибалтийско-финское языкознание. Вып.5. Л., 1971,С.57 – 62.
Симченко 1975 - Симченко Б.Ю. Охотники на оленя северной Евро-Азии. М., 1975.
Спиридонов 1987 - Спиридонов А.М. Северное Приладожье и Прионежье в Х - Х1У вв. Автореф. канд. ист. наук. Л., 1987.
Экман, Журавлев 1986 Экман И.М., Журавлев А.П. О древнейшем землетрясении в Карелии по данным хроно- и биостратиграфических исследований // Геология докембрия центр. и южной Карелии: Оператив. - информ. материалы Карел. фил. АН СССР. И-т геологии, 1986, С.51-54.
Karhonen 1981 – Karhonen V. Johdatus lapin kielen historiaan. H-ki, 1981.
Напечатано в: // Культурные коды двух тысячелетий: материалы международной конференции 1-4 декабря 2000. Вып. 1.: Традиционные культуры: локализация и динамика. Петрозаводск, 2001, С. 42-43.